Обо мне

Мне нелегко писать о себе, особенно когда не хочешь выставлять свою жизнь на всеобщее обозрение, чтобы получить лайки. Нелегко писать о себе, когда твоя действительность не курорты Мальдив и Бали, а постоянная борьба за свою жизнь с врагом, которого нельзя увидеть, невозможно подкупить или обмануть.

Для меня эти откровения вообще большой прорыв, и если бы не слова дочери о том, что моя история может кому-то помочь, я бы так никогда и не решилась,  наверное. 

Люди всегда боятся неизвестного и … безысходности, особенно, когда остаются один на один с тяжелым заболеванием, которое не может вылечить современная медицина.

Двенадцать лет назад у меня заболел  муж. Тогда я уже перенесла первый инсульт. Инсульт случился у меня в 29 лет.

Как-то сидела у подруги, пила чай, откусила конфету и упала: парализовало левую сторону, включая лицо. После первого перенесенного инсульта у меня до сих пор немного перекошен рот. Лечение в стационаре было стандартное в течение 30 дней. После выписки из больницы я уехала на три месяца в Анапу, в санаторий, восстанавливаться. Диагноз: энцефалопатия —  стандартный. Такой ставят всем при любой неясной патологии. Обследовалась в России и Казахстане, лежала во всех платных и государственных больницах, которые есть у нас в городе. Причина инсульта установлена не была.

Постепенно я более-менее восстановилась, но тут заболел муж — туберкулез. Его  сразу положили в больницу. В первый месяц после того, как мужа госпитализировали, здоровье у него ухудшилось. Лечение в стационаре не помогало. И я начала искать, чем можно ещё, кроме назначенных лекарств, вылечить туберкулез. Мне посоветовали купить на базаре медведок, не помню: 6 или 8 штук. Я поехала, купила и скормила ему этих насекомых. Толку, разумеется — ноль. В общем, пока я искала, кормила и т.д., заболевание у него перешло в открытую форму.

Именно в это время мне надо было ехать в Пекин по работе, и уже  в Китае, среди знакомых, я начала расспрашивать: что к чему? И тут выяснились все нюансы. Оказывается, не любая медведка подходит для лечения туберкулеза. Друзей у меня в Китае много. Они позвонили по своим каналам, и ко дню отъезда домой, с острова Хайнань, мне привезли 1кг медведки  для лечения легочных заболеваний. В тот раз     я отдала за этот килограмм очень приличную сумму, прям очень. У меня столько и денег не было, кажется. Но торговаться не получилось, так  как с этих плантаций отпускают только оптом. Один килограмм еле-еле продали (опт начинается  от 10 кг).

Приехала домой, стала давать мужу поинструкции: 45 грамм в течение месяца. И буквально на глазах он сразу пошёл на поправку: и аппетит появился, и вес начал набирать. Через два месяца болезнь перевели в закрытую форму. До полного выздоровления прошло, примерно, 7 – 8 месяцев. Сейчас уже никто и не скажет, что он болел туберкулёзом. Но с тех пор каждый год ест азиатскую медведку для профилактики. Это строго.

И так как результаты у него были просто поразительные, по сравнению с остальными больными, то соседи по палате начали просить тоже достать им медведку. Помогла и этим людям. Потом про меня уже слух пошел по городу, и плюс   стала давать объявления в газету «Из рук в руки». Могу сказать, что я первая в Алматы сделала сайт по продаже медведки – «medvedka.kz». Только недавно он у меня начал сыпаться от старости. Сейчас, правда, сделали рерайтинг, назвали компанию «drevomed.kz»

Теперь я занимаюсь не только медведкой, но и другими натуральными препаратами из Китая.  И мне это нравится. Я чувствую, что это моё. Откуда у меня появилась тяга к   травам?

Мой отец всю жизнь проработал лесником в восточном Казахстане в городе Риддер. Сейчас он уже в возрасте, но до сих пор у него своя пасека, постоянная охота, сбор трав. Конечно, я всегда была с ним на каникулах. Бабушка жила там же, в Риддере, и тоже собирала травы, сушила их. Еще в 6 летнем возрасте я знала от чего зверобой, душица.     Но почему я сделала выбор в пользу народной медицины Китая?

Дело в том, что наш организм с детства лечат одними и теми же антибиотиками, по сути — это набор одинаковых лекарств от всех заболеваний, с небольшими вариациями. Со временем у человека вырабатывается иммунитет к этим препаратам.  Они на организм уже не действуют. Взять, к примеру, простейшие гинекологическое воспаление – простыла. Пролечили, антибиотики не подействовали, симптомы приглушили и всё — появляется хронический аднексит. Чуть ноги подмерзли, и болезнь начинает беспокоить женщину, а со временем может вообще привести к бесплодию.

Когда я приехала в Китай, в Урумчи, там при лечении используются натуральными лекарствами, в основном на травах. Химических медикаментов очень мало, и первые же назначенные мне препараты вылечили у меня этот хронический аднексит. И я поверила    в китайскую медицину. А так как у меня с детства имелась тяга к фитотерапии, и я любила заниматься растениями, то начала узнавать, расспрашивать о китайских народных методах лечения. Потом ездила для получения дополнительных знаний на остров Хайнань и в Тибет.

В общем, все само собой как-то происходило. Тот же Кордицепс (гриб, обладающий полезными свойствами), который уже много лет спасает меня, я привезла в Алматы даже не для себя. В то время я плотно занималась азиатской медведкой, и люди начали просить привезти   что-нибудь из Китая и для лечения онкологии. И тут у меня заболела подруга — рак. Поздно обнаружили, затянула. Я села за интернет, перелопатила горы литературы, сайтов. Нужно было найти препарат, который реально мог бы помочь при онкологии. Нашла Кордицепс и полетела в Китай. Привезла! (Как легко это звучит, а сколько денег и трудностей было). Начала давать подруге, 10 грамм разделила по дозам на 3 месяца. Понемногу ей становилось лучше. Она ещё 10 грамм пропила. Наметилась положительная динамика. Но препарат закончился, и в тот момент денег на закупку новой партии у меня не оказалось (поездка в Тибет, виза  съели все мои сбережения).

Её родственники также без денег и решили давать вместо Кордицепса препарат АСД (антисептик-стимулятор Дорогова). Не спасли. Подруга умерла. А ведь гриб ей помогал – затормозил развитие опухоли. С тех пор, когда меня спрашивают, как я отношусь к лечению онкологии препаратом АСД, я отвечаю: ОТРИЦАТЕЛЬНО.

Внезапно в 2015 году у меня случился 2-й инсульт. Опять на левую сторону, опять парализовало. В этот момент я находилась на балконе.  От удара упала и лежала там; еле выговаривала слова, но смогла сама вызвать неотложку. Скорая приехала. Молоденькая девушка дотащила меня до кровати и сказала: все нормально у вас, отлежитесь и идите к врачу.  Инсультников никто не хочет забирать. Слишком часто умирают. Я с этим постоянно сталкиваюсь.

На следующий день, на такси я поехала в ИНВИВО (INVIVO, сеть медицинских лабораторий в Алматы) делать МРТ. А когда через день приехала за результатом, меня на машине скорой помощи, с мигалками, прямо из ИНВИВО забрали в реанимацию нейроинсультного отделения. Диагноз — ОМК (инсульт).

Сразу скажу, что на сегодняшний день я перенесла 4-е инсульта. Все ишемические. Ни одного микро инсульта у меня не было. В том, 2015 году впервые случился обширный инсульт. И вот тогда Кордицепс спас меня.

В городской больнице города Алматы Калкамане, в палате, куда меня перевели после операции, нас лежало, не помню точно: четверо или пятеро больных и девушка, которая ухаживала за парализованной мамой. Все после инсульта. Выписались только я и эта пожилая женщина. Ей было уже лет восемьдесят. После больницы я переписывалась с её дочерью. Через месяц её мама, все-таки, умерла.

А я живу. Я изъездила всю Россию, Казахстан, Индию, Узбекистан, — те страны, куда позволял мой кошелёк. Ездила на обследования. Меня в то время начало систематически кратковременно парализовать, до 30 раз в год, А после

приступов случались очень сильные головные боли. Я стала рассуждать логически: инсульты — это сосуды, а где у нас лечат сосуды? Набрала в интернете: Бакулевский институт. На следующий день я вылетела в Москву. В

научном центре института меня обследовали, – здорова! Кордицепс, женьшень, — они все-таки

делают свою работу! Я здорова! Сосуды в порядке! Но врачи нашли одну особенность в моём организме: в щитовидке есть небольшой щуп. Предположили, что во время  поворота головы он пережимает сонную артерию и происходит инсульт.

По этому диагнозу меня в 2018 году прооперировали за 2 000 000   тенге. В общем, зря прооперировали, как оказалось. Разрезали, голова набок лежала во время операции, и тут же увидели, что ничего он не пережимает. Зашили и на этом – всё. Но деньги пришлось заплатить.

Снова восстанавливалась Кордицепсом. 12 апреля 2020 года у меня случился 3-й инсульт. Из него я «выходила», можно сказать, сама,  у себя дома. Как раз ковидный карантин начался.  Скорая отвезла меня в больницу. Там я просто пролежала сутки. За это время ничего не сделали: ни одного анализа, ни одного укола, — ничего. Через день позвонили сыну, сказали: забирайте, больница закрывается на карантин. И сын оказался один с умирающей матерью на руках. После того инсульта у меня не осталось никаких документов, кроме справки, что я провела сутки в больнице.

Ну, что рассказывать про третий инсульт? Не было ни врачей, ни медсестер. 18 летний подросток и я, с давлением 70 на 50, которое падало и падало. Он не спал первые двое суток, сидел возле меня, мерил мне давление, поил горячим чаем, шоколадом кормил. Дочь из Астаны по интернету нашла онлайн невропатолога, который меня осмотрел и назначил лечение. Но не удачный невропатолог попался, или я была тяжёлая: лечение не помогало. Все-таки 3-й инсульт. Дочь нашла ещё одного специалиста, и тут я уже вспомнила, что мне надо пить Кордицепс и женьшень.  Здоровье понемногу пошло на поправку.

Один момент в этом лечении мне врезался в память, до сих пор противно вспоминать. Когда дочь нашла мне первого онлайн невропатолога, я в парализованном состоянии, после суток в больнице, ни встать, ни умыться, ни причесаться, лежала в постели. Этот врач мне звонит по видео и говорит: «Конечно, будем лечиться, поможем вам. Но  с алкоголем придётся завязать».

Я разговор закончила, и как расплакалась! Так мне обидно стало.  Позвонила своему парикмахеру. Говорю, приди, пожалуйста, срочно побрей меня наголо. А у меня в то время причёска — каре до плеч рыжего цвета. Как она ни отказывалась, но я настояла, так как уже не знала, что и делать. Три инсульта! Сознание на грани нервного срыва.

Но я надеялась, что это ещё не конец. Диагноза ведь, как не было — так и нет. Чуть отошла от болезни и снова к врачам.

У нас в Алматы есть замечательный врач Лысенко Роман Петрович. Он поставил мне диагноз — гемиглегическая мигрень. Но на тот момент у меня не было головных болей (мои грибы, корешки они конечно мне помогали, но и запутывали немного). Я просто смотрела на него и недоумевала: как может быть мигрень без головных болей? В клинике Сызганова просто разводили руками — вообще без диагноза. И тогда я решила поехать в Новосибирск. Я слышала, что там большой Академгородок, новейшее оборудование, нейрохирургия, и прочее. Германия, Израиль и все остальные страны были не для меня, так как закрыты на карантин. Но я понимала, что нужно срочно предпринимать какие-то меры, чтобы не умереть. В Новосибирске мне диагноз нейрохирург не поставил. Посоветовал лететь в Санкт- Петербург, в НИИ редких заболеваний. Я купила авиабилет на 10 мая. А так как наступили майские праздники с 1 по 10 мая, то просто гуляла по Новосибирску. Но 5 мая карета скорой помощи увезла меня с диагнозом: инсульт. Из гостиницы, на носилках. Мой 4-й инсульт!

Одна! В чужом городе! Ковидный карантин! В местной больнице  новосибирский врач не стал заморачиваться, объединил мои инсульты (наверное, лень расписывать) и написал в диагнозе причины 2-го инсульта. Ну, да бог с ним!

Билеты на самолёт пропали. Не буду расписывать, чего мне стоило одной добраться после 4-го инсульта до Санкт-Петербурга. Психолог из больницы не хотела выпускать. Я вроде бы адекватно на все отвечала (кордицепс, с женьшенем я пила бешеными дозами), но на вопрос: какое сегодня число, ответить не смогла. И после этого инсульта я утратила способность к вычислению, хотя не теряю надежды восстановить её. Добравшись до Санкт-Петербурга, я два месяца обследовалась  в НИИ редких заболеваний. Какие я только анализы не сдавала!! Вот что писали про меня в НИИ редких заболеваний:  НЕЯСНЫЙ ПОДТИП С ПОЛНЫМ ВОССТАНОВЛЕНИЕМ!!!!

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ НА ЧИСЛА. 5 числа у меня был 4-й инсульт, а      20 мая я уже была в Санкт-Петербурге на приеме. Но после всех обследований диагноз мне не установили. Тогда я обратилась в Санкт-Петербургский институт мозга.  В нем мне поставили такой же диагноз, как и наш алмаатинский врач Лысенко Роман Петрович. Круг замкнулся, и выхода нет?!

Но не зря говорят, что дорогу осилит идущий! Когда я, спустя три месяца, приехала домой в Алматы, мне на почту пришёл результат анализа из Санкт-Петербурга!  Через 15 лет и четыре инсульта у меня, наконец-то, появился диагноз! Оказалась, что моё заболевание называется — гетерозиготная форма тромбофлебии. Вот, к чему приводит некомпетентность в медицине: я всю жизнь ходила по невропатологам, и мне там ставили ошибочные диагнозы. А нужно было идти к гематологу. Но никто мне этого не подсказал.

Тромбофлебия — это заболевание крови. К сожалению, оно наследственное и не лечится, но, в принципе, — это просто густая кровь. Нужно каждый день принимать  1 таблетку разжижающую кровь (я пью Ксарелту). Если бы мне в молодости поставили этот диагноз, то …

Сейчас уже — это форма мигрени с 4-мя инсультами. Прогнозы неблагоприятные. Но это для тех, кто не занимается народной медициной Китая. А я ещё поборюсь! Если вы ожидали, что я в конце напишу, что благодаря своим грибам, корням и жукам вылечилась, то нет! Я так не напишу. Чудес  не бывает. Четыре инсульта бесследно для организма не проходят. Но я живу полноценной жизнью. Я работаю, параллельно  постоянно что-то пью, меняю препараты. Сейчас я пью женьшень. Недавно привезла Герициум, он лечит болезнь Альцгеймера, полностью  восстанавливает  память  и желудок. Следующим я стану пить этот гриб. Я занимаюсь йогой три раза в неделю. По воскресеньям хожу в горы, плаваю в океане и в бассейне. Я четыре раза побывала в инвалидной коляске. Кратковременно, но побывала. Знаю, что это такое, поэтому понимаю тех, кто в них сидит. И, конечно, я знаю, что думают и чувствуют люди пережившие инсульт.

Пусть моя история будет для кого-то примером и надеждой: инсульт — это не конец, а продолжение жизни. Продолжение борьбы за жизнь.